Материалы из фондов «Городского архива» г. Магнитогорска:

личный фонд В.А. Сенкевича (Ф.463).

• Я на заводе работал. Руду нагребали, возили, в шахту валили, вот такая работа была везде. Чугун возили. Домну слили:  две домны было. На самой домне я работал, руду нагребал и в шахту возил, вот и сваливали все там в домну. Руду, тут отвал был, вот на горе на етой, туда сваживали и на лошадях валили. Двое руду возють зимой, а потом здесь ее дробили. Уже тут вот дробили, дробилка была. И каменный уголь. Вот короб угля свалишь, вагонетку руды свалишь, лотков 5-6 камню и, знащить, заваливашь, заваливашь, а там поддуваить. Айда и все провалится, а потом таить там, и снизу щугун выходить. А отправляють щугун в барки и плотинами плавили. Много было щугуна, много. Советска власть завод убрала, потому что у Белорецким наладили большую домну, а здесь прикрыли. А народ-то осталси здеся. Руду возили тоже, отправляли опять у Белорецк или куда ли возили. Ето уж завод остановили, наверно, так в 19-ом или в каком году остановили уже. Вот тут сколько у нас пещей-то было! Уголь сидели. Узкоколейка в лес пошла, и все пошло. И лес пошел теперь туда. Углем перевозили все, весь лес. Уголь возили в вагонах к Белорецку, в домны тоже, там тоже чугуноплавительный завод был, одна домна большая, вот и там выплавляли. 12-щасовая работа была, щас 8-щасовая, а тогда 12-ти. Который раз вот приходилось по две смены, по три смены стоял 12-тичасовых, вот как приходилось, деньги надо было, хлеб зарабатывать. Народу не хватат, когда домна идеть шибко, заваливай, заваливай давай. Вот так работали. Домой, говорить, щуть не ползком придешь. А теперь че не работать, теперь машина работаить (Рычков Яков Трофимович, 1904 г. р., Ф. 463. Оп. 1. Д. 32. кассета № 17. Л. 158-174, 1964, Инзер).
• Руду, уголь, клали из дров кабаны, землей засыпали – зажжем, выгорить, а потом на завод его вывозишь на конях. Помню, сила была коней, никаких тут железных дорог, никаких машин – все на лошадях возили, вот наша работа. Вот руду камену на завод, вот уголь, больше ж дрова. Авзян вот рещка у нас была большая и далекая, по етой рещке Авзян и сплавляли там наверху руды, дрова. Башкиры, ну, кто попал, по етой рещке сплавляли дрова сюда на завод. Было тут в Авзяне построено 30 пещей, тут сидели уголь. После, после отменили рущную работу и построили большие пещи. Сделали тут в Авзяне гавань большую, сплавляли дрова, дрова задерживали тута и вот у етих пещах уголь томили и вот, а все из етих пещей уголь на завод возили, тоже на конях. Ну, как будто завод содерживали хфранцузы. На кабане одна лошадь, два щеловека. Двойня там только дежурить, когда горить. Как сгорел, заклабушить и все, а потом суток трое стоить он там, потом защнуть ломать. Дерном осыпють, а как же, чтобы духу нигде нищего не было. Землей – на дерн. Сыпять здорово, а если огонь сиганеть, то сгорить, никакого угля не полущишь. Все засыпеть, только один дым идеть, больше нищего, а огня не увидишь. Возим руду на тащках, на носилках таскаем, усяко, а потом после етого дрова зажгуть, руду обожгуть, уж руду на завод возим обожженную, красныю, а не прям из земли, нет. Тут домна ее не принимала, она не работаеть, если не обожженную. День и нощь, всю зиму и руду, и уголь, и дрова на завод. А летом заготовка идеть, а зимой мы на лошадях. Сила конная была ужасна! Сорок верст – рупь. Если одна лошадь – один короб, если три лошади – три рубля (Ермилов Иван Кузьмич, 1876 г. р., Ф. 463. Оп. 1. Д. 32. кассета № 8-9. Л. 68-73, 1966, Верхний Авзян).

• Есть старинная контора, царская, ну от она как была, покрасили ее маленька. Гора такая была, тут щугун плавили и отвозили туда, у низа… Руду возили, вот из-за горы, из етай руды полущалси етат самый щугун и все. Его плавили, раньше барки ведь были, вот на барки их нагрузють и плавили вниз и в город Белорецк возили, вот и все. Больше на ем нищего не было такого. Много работал и там пещей сколько, знащить, пещей 10 было. Уголь сидели тут же около же завода, а там на гавани барки. Приходили дальния люди на барки-то, издалека приходили, я щас помню – здоровяки! Все это я пережила, все перевидала, всю историю. А кабаны ет как, ет, по-моему, ямы сидели. Кабаны я тоже не знаю, вот че знаю, ет мы вот работали у лесу – пилили дрова, кололи, лес сваливали, ет уж я работала. А кабаны, ет, можеть быть, называется не кабаны, а ямы сидели, собирали бересту и жгли. Много на той стороне, ни на етой, селений, как сказать вам, штук по 8, пещь ет называли. Тута, как сказать, из пруда мы и я даже гнала, дрова гнали, а дрова там припасали. Там идее-то далеко была у нас плотина, она и щас есть, мы спускали сюда у Узян дрова. Тут выбирали дрова и клали у ети пещи, у етой пещи полущалси уголь. Пережигали на уголь, пещей много было, ну и вот, а етот уголь шел на завод. Нагребали вот такия-то вот небольшия, как сказать, вот со стол, побольше даже, с колесами, называли мы их «люльки». Ету руду нагребаешь, их расколешь мельще, нагребали их и подымають их вот так, повыше что ли, до потолка даже, и опускають у гарно. У гарно спустють, из гарна полущается щугун. Щугун разливали, там такия формы, когда пустють, он вот у формы льеться вот такими вот плитками. Когда плитки остынуть, ети плитки я убираю. Их убирали, сюда убирали, на весы, все же подсильные они. Те, которые неподсильные, вдвоем убирали. Тут весы неподалеку были, на весы вешали их, тут же подъезжаеть кто-нибудь, нагружаеть, прям везуть у Белорецк. А если некому везть, дак тады грудой ложишь. Когда есть подвод, прям на весы, с весов ет у телегу и везуть у город, вот так вот (Тюнегова Дарья Арефьевна, 1891 г. р., Ф. 463. Оп. 1. Д. 32. кассета № 12. Л. 109-117, 1966, Узян).

• Немного, немного я работал на заводе. Гораздо меньше был я возрастом. У меня отец умер в 1905 году, мать осталась сама щиста, а дед был, етзнащить моей матери родной отец, он на переправе-та работал… А тут был Драп, фамилия Драпе, ет немец был, а управляющий был Татаринов Иван Асафьевич, а етот был Федор Федорович. Он от как заметить за вами неправильность щего-нибудь, он нище не разговаривал, «на дом» – знащить с работы снять, только и всего, больше нищего он не говорил. Тут его хоть проси, хоть не проси, раз сказал «на дом», знащить все! Вот не знаю 17 июня, не знаю 18 июня пожар полущилси вот здесь вот на етой стороне, а потом перенесло туды, по ту сторону рещки и за гору. И вот выгорело 754 дома и в том числе сгорел завод. Завод был какой, гвозди рубили всяких сортов, нащиная вот такия вот маленькия и вот до едакой длины, проволоку тянули тут вот. А потом как сгорел завод и ети станки, которыя остались маленько удобныя, их перевезли у Белорецк и поставили там в цех самый, гвоздарный. И ети рабощие выехали туда все. А наших щас людей из Каги, я полагаю, везде есть, везде – и в Москве, и в Ленинграде, и в Магнитогорске, везде и где угодно (Уральский Илларион Андреевич, 1883 г. р., Ф. 463. Оп. 1. Д. 32. кассета № 14. Л. 140-142, 1966, Кага).

• Тогда не было машин-та. На барках плавали и это железо вот катали, бывало, на плавку. И вот все ведь на барки, в барки погрузять на караван-то. Вода большая. Два раза сплаваеть, первый раз сходять еще белые барки. Полубарки называли, полегче куда кладуть, еще сплавають. Этот мужик у мене на машине тож работал, свекр там на машине,и он тоже железо катал. И в валах железо катали, как-то ровные вот так связывали, пуками связывали небольшими, чтобы под силу его подымать. А подымковый-то щугун на заводе отливали, тоже пещи были. Насажають щугун-то на колышки, еще на железо его переделають, из руды-то перва щугун отольють. Из щугуна-то подымковую пережигають, на железо чтобы ушло. Тут большой был пруд-то. А вот сверху дрова нагонють полный пруд, тут вытаскивають их бабы. Руками таскали. У нас две лошади было. Сам работал на заводе. Ету домну топили углем. Ночь, бывало, усю нощь караулють, кабы не загорелась. Не было машин-то, руду на тащках возили. На клетку, клетку сделають деревянную и туды доску и волють вот у ету клетку-то. Полну нагрузють и обжигають ее, руду-то. Обжигають, чтобы она щистая была. Ее зимою возили на завод. И на руднике работала, и у подвозке была, и в сушилке работала, и в машине пролет щистила, и дрова из пруда таскала. И бабам приходилось с мужиками – хозяин руду-то не возил. Бывало, тоже морозы лютые были, холодно, на полкоробки на руду кладуть огня, хочь руки погреть. Руду искали – землю сымишь, там руда окажется. Вот, бывало, идуть отвалами глубже, садятся на рудники. На руднике много работы (Зайцева Лампея Степановна, 1868 г. р., Ф. 463. Оп. 1. Д. 16. Отд. 4. Л. 449-455, 1969, Нижний Авзян).

Материал подготовила Лосеева И.В.

При использовании размещенных  материалов ссылка на сайт  обязательна