11 ноября кафедра всеобщей истории организовала встречу студентов с докторантом и преподавателем Пенсильванского университета (г. Филадельфия, США). Мероприятие приурочено к Международному дню студента, который ежегодно отмечается 17 ноября и символизирует студенческую солидарность в борьбе с фашизмом (дата установлена в честь студентов Пражского университета, выступивших в ноябре 1939 г. против фашистской оккупации, в результате чего один студент погиб, а все чешские вузы были закрыты до окончания Второй мировой войны).
Михаил Алексеевич Строкань родился в Магнитогорске и учился в средней школе № 56, затем получил диплом бакалавра в Санкт-Петербургском государственном университете по направлению «регионоведение» (американские исследования), а после окончил магистратуру по программе «международные отношения».
Во время учебы в Санкт-Петербургском университете Михаил дважды стал участником программы академической мобильности и в течение двух семестров учился в Вашингтоне. Пройдя сложный отбор, Михаил поступил в Сиракузский университет (штат Нью-Йорк, США), где стал магистром искусств в области международных отношений со специализацией в области постконфликтного урегулирования, а затем – уже в Филадельфии – магистром политических наук. В настоящее время Михаил Алексеевич Строкань является докторантом и преподавателем Пенсильванского университета. Для работы над докторской диссертацией Михаил вернулся в родной город Магнитогорск.
Вопросы студентов, в основном, касались жизни в Америке и, конечно, последних президентских выборов. Спрашивали о системе здравоохранения, воспитании детей, гендерных отношениях…
Михаил Алексеевич поделился своими планами на будущее, в частности, тем, что многих удивило – они, возможно, не будут связаны с США.
- Михаил Алексеевич, какова тема Вашей научной работы, и почему Вы решили вернуться в Магнитогорск на время написания докторской диссертации?
- Тема моей диссертации на русском звучит так: «Динамическая теория развития петрогосударств: сравнительный анализ посткоммунистической Евразии». Нужно понимать, что это почти дословный перевод американской терминологии. Например, под термином «Евразия» в американской политической науке чаще всего понимается не континент, а именно то, что у нас обычно именуется «пост-советским пространством». По сути же я занимаюсь изучением пяти стран бывшего СССР: России, Казахстана, Азербайджана, Узбекистана и Туркменистана, а именно процессом принятия и эффективности определенных макроэкономических решений в периоды экономических кризисов и падения цен на углеводородных рынках. Доминирующая исключительно негативная оценка таких решений в американской академической и медийной среде имеет серьезные упущения. Моя задача – представить более полную картину происходящего в нашем регионе, проанализировать и выработать на основе нашего опыта уникальные решения, доказавшие свою эффективность в самые сложные периоды кризисов. Думаю, многим странам есть чему у нас поучиться.
Решение вернуться в Магнитогорск было продиктовано сразу несколькими факторами. Во-первых, мы уже очень давно не были дома и соскучились по родным людям и городу. Во-вторых, пандемия и переход большинства американских университетов в онлайн исключили необходимость личного присутствия в Филадельфии и, несмотря на то, что решение уехать в Магнитогорск было принято еще около года назад, COVID-19 все же внес свои коррективы, и мы «эвакуировались» из США раньше намеченных сроков. В-третьих, город удачно расположен в географическом плане, из него удобно путешествовать в Москву и ряд среднеазиатских столиц как на самолете, так и на машине, что чрезвычайно необходимо для, собственно, написания докторской.
- Какие преимущества американской системы образования Вы бы отметили?
- Среди плюсов, в первую очередь хотелось бы отметить гибкость американской системы образования. Абитуриенты там поступают не на конкретные программы, а в колледжи или школы (аналоги наших «институтов» во внутриуниверситетской системе) с очень широкой специализацией. Например, мой нынешний научный руководитель, профессор Рудра Сил поступил в Колледж искусств и наук в Университете Калифорнии Беркли и изначально специализировался на химии и биологии, но, проучившись в университете два года, понял, что ему гораздо интереснее гуманитарные дисциплины, и с лёгкостью перепрофилировался в политолога. Благо, гибкая система образования позволяет (и даже обязывает) студентам брать курсы из абсолютно разных областей наук в первые два года в университете вне зависимости от их специализации.
Да, в российской системе тоже есть обязательные гуманитарные курсы для «технарей», такие как философия или история России. Также есть математические курсы для гуманитариев, однако это скорее формальность. «Технари» уверены, что им не пригодится философия, а историки полагают, что им не нужна математика. На самом деле, мой опыт показывает, что это большое заблуждение. Я, как и многие студенты, поступающие на программу «международные отношения», думал, что математика, на которой специализировалась моя школа № 56, мне больше не пригодится. Но и в бакалавриате, и в магистратуре, и особенно в докторантуре на Западе существуют целый ряд обязательных курсов по экономике, эконометрике, статистике, сдать которые без твердых знаний в математике просто не получится. Это не прихоть отдельных чиновников, а реалии современной науки – любой современный международный ученый вне зависимости от специализации и используемых методов обязан уметь хотя бы прочитать и понять модели с самыми простыми линейными регрессиями. Я очень часто с благодарностью вспоминаю своих учителей и рад, что родители отдали меня именно в школу с углубленным изучением математики.
Вторая особенность американской системы образования - это практическая направленность получаемых знаний. Даже в самых «теоретических» или фундаментально-научных дисциплинах преподаватели считают своим долгом заинтересовать студентов полезными задачками, примерами и показать, что то, что они изучают, имеет реальное прикладное значение. Задачи, тесты, проверочные – все нацелено на то, чтобы продемонстрировать студентам, что они не зря просидели за партами, а научились чему-то реально применимому и действительно интересному.
- Чем интересен именно Пенсильванский университет, почему Вы выбрали именно его?
- Пенсильванский университет – это старейший университет США, член элитной Лиги Плюща, за этими помпезными словами на самом деле кроется огромное количество возможностей, которые могут дать исследователю университеты такого уровня. Он стоит на одном ряду с Гарвардским, Йельским и Принстонским университетами, которые давно уже перестали быть исключительно американскими, но стали общемировыми, конкурирующими за привлечение лучших преподавателей и студентов со всего мира. Для этого, конечно, у университета имеются огромные денежные фонды. Так, бюджет одного только Пенсильванского университета сравним с ВВП таких стран как Грузия, Кипр, Албания...
Однако, большую роль в выборе Пенсильванского университета для меня сыграл скорее личный фактор. Именно личность моего научного руководителя - его доброта, открытость и гибкость были решающими факторами выбора Пенсильванского университета в качестве моей альма-матер. Его репутация в теоретико-методологических аспектах политических наук и компетенции в российской политике оцениваются как неординарные.
- В чём российские вузы Вам кажутся сильнее?
- Однозначного ответа здесь, конечно, быть не может. Российские вузы очень разные. По моему мнению, в фундаментально-научных областях (особенно в области естественных наук) подготовка в ведущих российских вузах по-прежнему остается на высоком уровне, что, к сожалению, нельзя сказать о прикладных науках. Гуманитарные и социальные науки в России – это отдельная тема, им, к сожалению, по моему мнению, в России уделяется недостаточное внимание. Здесь, молодые вузы, такие как Европейский Университет в Санкт-Петербурге и Высшая школа экономики в Москве давно перехватили инициативу у, по-прежнему, скорее по инерции, считающихся топовыми МГУ и СПбГУ. Во многом это получилось благодаря копированию западной образовательной системы в области социальных наук, отходу от устаревших программ и пособий. За неимением прочной отечественной базы в данных областях, обучение в этих вузах во многом идет на английском языке или, как минимум, с привлечением значительного числа англоязычной литературы. Без знания английского и без доступа к международному академическому пространству не может идти речи о прогрессе в этих областях науки.
В моем родном СПбГУ бакалаврская программа по-прежнему может дать фору многим американским в области подготовки по иностранным языкам, так и в целом, в плане формирования общего кругозора в конкретной дисциплине (международные отношения или регионоведение). Однако, сама система подготовки и учебные планы, на мой взгляд, уже не отвечают современным реалиям.
- Вы много лет не были в Магнитогорске. Город как-то изменился? Какие у Вас впечатления?
- Последние 5-6 лет я жил в США на постоянной основе, а последние 3 года вообще не выезжал за пределы США, так что не то, чтобы в Магнитогорске, в России я действительно не был уже давно. Сразу хочу сказать, что Магнитогорск меня очень приятно удивил, особенно в сравнении с другими городами России, в том числе с Санкт-Петербургом. Если в Питере больших изменений за последние годы не произошло, город как будто застыл почти в том же состоянии, в котором я видел его в последний раз (в 2017 году), то Магнитогорск произвел на меня сильное положительное впечатление. Город стал чище, ухоженнее, качество дорог и тротуаров также заметно улучшилось. А какие парки появились в городе! Я часто занимался спортом в Ленинском и Правобережном районах и хорошо помню, в каком состоянии были Парк у Вечного Огня и «Экопарк». Сейчас это совершенно другие пространства. В целом город стал намного удобнее и комфортнее для жизни. Если сравнивать Филадельфию (город, в котором я жил последние три года) и Магнитогорск как город для будущей жизни – я бы точно предпочел свой родной город и тому есть масса других причин помимо комфортности и чистоты. Например, уровень преступности в Филадельфии значительно выше, чем в Магнитогорске.
Но самое большое впечатление на меня произвели люди. Те же парки были бы безжизненно пустыми, если бы в теплое время года там не гуляли бы сотни наших горожан. Появилось огромное количество секций, клубов по интересам, как будто в город вдохнули новую жизнь, появилось второе дыхание. Часто видел яхточки и катера на Урале, людей, занимающихся кайтингом, в целом количество людей, просто гуляющих с друзьями и семьями в удобных и красивых парках, значительно возросло. Все новые детские площадки часто просто переполнены детьми и их родителями. В «Экопарке» не раз видел группы по занятию йогой и танцами, много молодых людей проводят время на тренажерах под открытым небом, в целом гораздо больше стало людей, занимающихся спортом, пробежками, велосипедистов. Наши торговые центры и сфера услуг в целом также подтягивается на очень достойный уровень.
Огромное удовольствие я получил и от общения со студентами. Надеюсь, таких встреч будет больше. Со своей стороны, пользуясь тем, что мне посчастливилось вернуться домой на какое-то время, я также очень хотел бы поспособствовать развитию города по мере своих сил. Если представится такая возможность, то был бы очень рад почитать местным студентам лекции, провести семинарские занятия, познакомить их с мировыми достижениями и литературой в области моей научной специализации.
